Начнем с главной новости: с выходом четвертого альбома Кельвин Харрис окончательно утвердился в статусе главного хитмейкера планеты, чье лидерство может оспорить разве что Avicii, работающий над новой пластинкой в компании тяжеловесов вроде Мадонны или Джона бон Джови.

Но это будет уже в 2015 году. А пока Кельвину стоит насладиться моментом. Лонгплей «Motion» — это пик его карьеры. Круче уже просто не бывает. Да, вышедший двумя годами ранее «18 Months» был доверху забит первоклассными танцевальными и поп-хитами (чего стоит одна только «We Found Love» с Рианной), но он явил миру Харриса-суперзвезду. Свежий альбом, в свою очередь, был записан под невероятным давлением, которое оказывалось на музыканта весь текущий год. Напомним, по итогам 2013-го Кельвин был назван самым богатым диджеем планеты. Продажи релизов, бесконечные гастроли — всем этим могут похвалиться многие коллеги по клубному цеху. Но Харрис в тот год подписал какой-то совсем невообразимый контракт с лучшим клубом Лас-Вегаса «Hakkasan». На счет артиста поступило целых 35 миллионов долларов — сумма, которую британец должен был отработать двумя годами резидентсва в Долине Огня.

Дальше поползли слухи и кривотолки. Его стали называть «золотым мальчиком» EDM, желтая пресса смаковала подробности отношений (недавно, кстати, внезапно закончившихся) с взбалмошной тин-поп певицей Ритой Орой. Старые фанаты неодобрительно качали головой, напоминая Харрису о том, что еще пять лет назад он делал первоклассный электроклэш и диско, а сегодня делит первые места в чартах с Джастином Бибером и Тейлор Свифт.

На этом фоне сложно не растеряться, и еще сложнее оправдать ожидания. Куда легче спровоцировать еще большую волну нападок и критики парой не самых выразительных синглов. Достаточно долгое время в горячей ротации находился хит «Summer», приторный американский EDM для подростков, судя по которому многие позволяли себе фразы типа «новый альбом Кельвина Харриса станет началом его конца». Неутешительный прогноз как для артиста, которому едва исполнилось 27, и уж тем более для артиста, который в неполные 23 работал с Кайли Миноуг и считался едва ли не главной надеждой британской танцевальной электроники, преемником Groove Armada и Fisherspooner.

Надо отдать должное, Кельвин все больше молчал, не особенно обнадеживая старых фанатов и не заигрывая больше нужного с массовым слушателем. А потом вдруг начал отвечать новой музыкой. Первой ласточкой стала «Under Control», записанная совместно с Alesso и группой Hurts. Сам факт такой коллаборации был, как минимум, интересен. Летом Харрис анонсировал сингл «Blame», записанный при участии самого интересного соул-вокалиста Туманного Альбиона — Джона Ньюмана. Это уже попадание прямо в цель.

На музыканта тут же водрузили очередную ношу: кто, как ни он обязан вернуть «человеческое лицо» слетевшей с катушек EDM-сцене, своим капиталистическом оскалом распугавшей всех вменяемых людей. Доведенный до абсурда напалм деревянного биг рума, невыносимо пошлая патока американского поп-рока с едким синтезаторным гулом — весь мир только и ждет, когда этому недоразумению придет конец, с надеждой всматриваясь в глаза каждому герою сцены, у которого хватило бы совести и таланта для того, чтобы пойти против течения.

Харрису хватило бы. «Blame» идеально балансировал на грани текущего мейнстрима, хорошего вкуса и музыкальности как таковой. Неожиданный инструментальный «Slow Acid» казался едва ли не манифестом. Рейв-громом среди ясного неба. До выхода «Motion» оставался всего месяц, и публика начала новый виток дискуссии. Дискуссии о том, в какую сторону Кельвин повернет тенденции. То, что сделает это именно он, обсуждению уже не подлежало.

В какой-то момент в свою избранность поверил и сам музыкант, и его команда. Оттого альбом вышел таким неоднозначным. Он охватил больше, чем следовало. Как рождественский Санта, Харрис раздал всем по любимой песне: эстетам — вышеуказанную «Blame» и цепкий пиано-хит «Pray For God» с участием модной девичей инди-рок группы Haim, европейским радиостанциям — прекрасный хит «Outside» c Элли Гулдинг, американской аудитории — дуэт с Гвен Стефани и боевик с рэпером Big Sean, вечным романтикам — медленную «Ecstasy» со все теми же Hurts. Нашлось место даже нескольким ураганным биг рум-боевикам, помощь в создании которых оказали Firebeatz и турецкий король дискотек Ummet Ozcan, всеми правдами пробивающий себе путь на глобальный рынок.

В результате получился альбом-трансформер, из которого при желании можно собрать все, что угодно. Это самый сильный набор синглов (или набор самых сильных синглов) этого года. Количества хитов хватило бы на запуск десяти новых проектов. И совершенно точно «Motion» еще долгое время будет лидером продаж. Но цельного альбома, каким был, например, дебютный «I Created Disco», у Харриса не получилось. У любого слушающего пластинку в какой-то момент потянется рука переключить звучащий трек на следующий. Другое дело, что послушают ее, кажется, все.